Интервью с Загородним Н.В. — заведующим кафедрой травматологии и ортопедии Российского университета дружбы народов, заведующим клиникой эндопротезирования суставов ФГБУ ЦИТО им.Н.Н.Приорова, Главным травматологом г. Москвы.
01.10.2013 11:35:27
— Николай Васильевич, сориентируйте по количеству пациентов нуждающихся в эндопротезировании.
—По последним данным, у нас на очереди на высокотехнологическую помощь медицинскую стоит очень большое количество пациентов, около 10 тысяч человек. С учетом сокращения бюджета на следующий год — ситуация, конечно, будет сложной. Дмитрий Медведев сказал, что только 2,4-2,6% от ВВП будет тратится на здравоохранение. Это мизерная сумма. В развитых странах на нужды здравоохранения выделяется не менее 10% ВВП.
—Есть ли льготные программы на такие дорогостоящие операции?
—Да, они есть. Это квоты, которые выделяет Министерство здравоохранения. Оно выделяет на все регионы России, в том числе, на Москву. Сейчас мы получили квоты на 1440 эндопротезов. Однако с учетом того, что 10 тысяч стоит на очереди — данное количество не может окончательно решить эту проблему.
— Какие заболевания, помимо травмы, вызывают необходимость в эндопротезировании?
— Заболеваний много. Но ведущим заболеванием являются, дегенеративные заболевания суставов или как их еще называют, артрозы — 60%. Дальше идут ревматические заболевания. Затем — асептический некроз, дисплазия, то есть врожденные заболевания. Ложные суставы шейки бедра после переломов. И остальные артропатии.
— Скажите, в каких центрах в России можно получить квалифицированную помощь?
— Есть такой центр в Смоленске, в Чебоксарах, в Барнауле. Аналогичные центры должны быть созданы на Дальнем Востоке, в Краснодаре, и на Урале. Эти центры должны взять на себя основную тяжесть высокотехнологической медицинской помощи. В Москве такую помощь оказывают в нескольких федеральных центрах: это ЦИТО им.Н.Н.Приорова, Центр хирургии имени Н.И.Пирогова, институт ревматологии и центр реабилитации на Иваньковском шоссе. В Санкт-Петербурге — институт травматологии и ортопедии имени Р.Р.Вредена. Аналогичными проблемами занимаются научно-исследовательские институты в Нижнем Новгороде, Новосибирске, Саратове, Екатеринбурге, Кургане.
— В соотношении с масштабами страны этого недостаточно?
— По России мы сейчас выполняем в год около 80 тысяч эндопротезирований, а потребность у нас — 230 тысяч в год. То есть мы не достаем до того уровня, чтобы полностью удовлетворить потребность. Другими словами, если больной заболел, мы же можем оказать ему адекватную хирургическую помощь. Мы вынуждены поставить его в очередь на эти операции. И это потому, что до него уже стоят десятки таких же больных.
— Связана ли невозможность оказать помощь всем нуждающимся только с недостатком финансирования и нехваткой центров?
— Прежде всего, у нас не решены многие организационные вопросы. В Москве квоты получили только в октябре месяце. А должны были эти квоты получить больницы хотя бы в феврале, в крайнем случае, в марте. Что можно сказать? Это не зависит от больниц или хирургов. Здесь прослеживается упущения организационного характера. Второе, это продолжительность пребывания больного после операции. У нас нет центров реабилитации, куда мы могли бы переводить больных на долечивание. Если бы мы могли перевести пациента сразу, скажем, на седьмой день после операции, мы бы увеличили количество операций в два раза. Люди бы не стояли в очереди столько времени. Для того, чтобы такие центры реабилитации построить, должна быть целая структура, целая система, финансирование. Это отлично демонстрирует зарубежное здравоохранение: например в Германии существует целая сеть реабилитационных учреждений, где в течение 2-3 недель больные восстанавливаются полностью. Надо подобные центры строить и у нас, надо готовить специалистов по реабилитации. А у нас их, к сожалению, нет. И подготовить их за два месяца невозможно.
— Вы входите в состав организационного комитета конференции «TRAUMA2013», какие темы, на ваш взгляд, необходимо поднять в рамках мероприятия?
— Основная тема для нас сейчас — это, конечно, травма и политравма. И, безусловно, ортопедия, высокие технологии в ортопедии. В настоящее время мы сталкиваемся с колоссальным количеством высокоэнергетических травм. То есть это травмы, которые не ограничиваются повреждением какого-то одного сегмента скелета человека. Это, как правило, повреждения и внутренних органов, повреждения черепа, головного мозга, спинного мозга. Повреждения костей верхних конечностей и нижних конечностей, бывают двойные, тройные переломы. Все это связано с высокоэнергетической травмой. Чаще всего такие травмы происходят при падении с высоты, при автоавариях. Раньше таких травм было намного меньше. И сейчас для нас задача: разработка алгоритма оказания помощи, разработка стандарта. Как мы должны действовать в том, или ином случае. Кто должен работать? Один травматолог, или еще должны работать специалисты? Какие обследования надо сделать, чтобы не упустить повреждения других органов. Таким образом, травма представляет большой интерес. Второе направление — это высокотехнологическая медицинская помощь. Мы все идем к тому, что надо будет делать операции быстро, качественно, с минимальным повреждением мягких тканей, и добиваться хорошего результата. Больные не должны длительно находиться в стационаре. Больные после лечения должны быть реабилитированы в медицинском смысле очень быстро и надежно. Чтобы после периода реабилитации он мог, скажем, или заниматься трудовой деятельностью, или полностью себя обслужить, если это человек уже пожилой, пенсионер. Так же представляет большой интерес тема спортивной травмы, которая у нас, я бы сказал, находится в зачаточном виде. К сожалению, многие наши профессиональные спортсмены уезжают лечиться за рубеж.
— С чем это связано?
— В первую очередь это связано с низким уровнем развития спортивной медицины в нашей стране. Зарубежная спортивная медицина давно начала успешно развиваться. У нас есть несколько спортивных диспансеров, где работают большие энтузиасты своего дела, но в полном объеме решить данную проблему они не в силах. И второе, это реабилитация. В России реабилитацию проводят пациентам с хроническими заболеваниями в поликлиниках, диспансерах. Послеоперационных больных мы реабилитируем на хирургической койке. Больной лежит в больнице, его прооперировали, и потом он начинает заниматься реабилитацией на этой же хирургической койке. Реабилитируется, скажем, две-три недели. Хотя это нерационально, нелогично, потому что деньги на реабилитацию тратятся намного меньшие. И получается, что на дорогой хирургической койке занимаются реабилитацией, другими словами, занимаются тем, чем не должны заниматься. И занимаются этим врачи — хирурги, задачей которых является выполнение операций. А за рубежом есть центры реабилитации, где есть бассейны, где есть ванны специальные, воздушные ванны, ножные ванны, есть механотерапия, приборы механотерапии, то есть все, что необходимо для полной реабилитации. Там есть инструкторы, которые занимаются с каждым больным по несколько часов в день. Вот такая картина со спортивной травмой существует сегодня в нашей стране. На недавно прошедшей Коллегии Департамента здравоохранения г.Москвы рассматривался вопрос о развитии реабилитационной службы в столице. Определены основные цели, поставлены конкретные задачи, назначены ответственные лица за реализацию данных задач. Верю, что изменения в этом вопросе должны произойти в ближайшее время.
— Николай Васильевич, сориентируйте по количеству пациентов нуждающихся в эндопротезировании.
—По последним данным, у нас на очереди на высокотехнологическую помощь медицинскую стоит очень большое количество пациентов, около 10 тысяч человек. С учетом сокращения бюджета на следующий год — ситуация, конечно, будет сложной. Дмитрий Медведев сказал, что только 2,4-2,6% от ВВП будет тратится на здравоохранение. Это мизерная сумма. В развитых странах на нужды здравоохранения выделяется не менее 10% ВВП.
—Есть ли льготные программы на такие дорогостоящие операции?
—Да, они есть. Это квоты, которые выделяет Министерство здравоохранения. Оно выделяет на все регионы России, в том числе, на Москву. Сейчас мы получили квоты на 1440 эндопротезов. Однако с учетом того, что 10 тысяч стоит на очереди — данное количество не может окончательно решить эту проблему.
— Какие заболевания, помимо травмы, вызывают необходимость в эндопротезировании?
— Заболеваний много. Но ведущим заболеванием являются, дегенеративные заболевания суставов или как их еще называют, артрозы — 60%. Дальше идут ревматические заболевания. Затем — асептический некроз, дисплазия, то есть врожденные заболевания. Ложные суставы шейки бедра после переломов. И остальные артропатии.
— Скажите, в каких центрах в России можно получить квалифицированную помощь?
— Есть такой центр в Смоленске, в Чебоксарах, в Барнауле. Аналогичные центры должны быть созданы на Дальнем Востоке, в Краснодаре, и на Урале. Эти центры должны взять на себя основную тяжесть высокотехнологической медицинской помощи. В Москве такую помощь оказывают в нескольких федеральных центрах: это ЦИТО им.Н.Н.Приорова, Центр хирургии имени Н.И.Пирогова, институт ревматологии и центр реабилитации на Иваньковском шоссе. В Санкт-Петербурге — институт травматологии и ортопедии имени Р.Р.Вредена. Аналогичными проблемами занимаются научно-исследовательские институты в Нижнем Новгороде, Новосибирске, Саратове, Екатеринбурге, Кургане.
— В соотношении с масштабами страны этого недостаточно?
— По России мы сейчас выполняем в год около 80 тысяч эндопротезирований, а потребность у нас — 230 тысяч в год. То есть мы не достаем до того уровня, чтобы полностью удовлетворить потребность. Другими словами, если больной заболел, мы же можем оказать ему адекватную хирургическую помощь. Мы вынуждены поставить его в очередь на эти операции. И это потому, что до него уже стоят десятки таких же больных.
— Связана ли невозможность оказать помощь всем нуждающимся только с недостатком финансирования и нехваткой центров?
— Прежде всего, у нас не решены многие организационные вопросы. В Москве квоты получили только в октябре месяце. А должны были эти квоты получить больницы хотя бы в феврале, в крайнем случае, в марте. Что можно сказать? Это не зависит от больниц или хирургов. Здесь прослеживается упущения организационного характера. Второе, это продолжительность пребывания больного после операции. У нас нет центров реабилитации, куда мы могли бы переводить больных на долечивание. Если бы мы могли перевести пациента сразу, скажем, на седьмой день после операции, мы бы увеличили количество операций в два раза. Люди бы не стояли в очереди столько времени. Для того, чтобы такие центры реабилитации построить, должна быть целая структура, целая система, финансирование. Это отлично демонстрирует зарубежное здравоохранение: например в Германии существует целая сеть реабилитационных учреждений, где в течение 2-3 недель больные восстанавливаются полностью. Надо подобные центры строить и у нас, надо готовить специалистов по реабилитации. А у нас их, к сожалению, нет. И подготовить их за два месяца невозможно.
— Вы входите в состав организационного комитета конференции «TRAUMA2013», какие темы, на ваш взгляд, необходимо поднять в рамках мероприятия?
— Основная тема для нас сейчас — это, конечно, травма и политравма. И, безусловно, ортопедия, высокие технологии в ортопедии. В настоящее время мы сталкиваемся с колоссальным количеством высокоэнергетических травм. То есть это травмы, которые не ограничиваются повреждением какого-то одного сегмента скелета человека. Это, как правило, повреждения и внутренних органов, повреждения черепа, головного мозга, спинного мозга. Повреждения костей верхних конечностей и нижних конечностей, бывают двойные, тройные переломы. Все это связано с высокоэнергетической травмой. Чаще всего такие травмы происходят при падении с высоты, при автоавариях. Раньше таких травм было намного меньше. И сейчас для нас задача: разработка алгоритма оказания помощи, разработка стандарта. Как мы должны действовать в том, или ином случае. Кто должен работать? Один травматолог, или еще должны работать специалисты? Какие обследования надо сделать, чтобы не упустить повреждения других органов. Таким образом, травма представляет большой интерес. Второе направление — это высокотехнологическая медицинская помощь. Мы все идем к тому, что надо будет делать операции быстро, качественно, с минимальным повреждением мягких тканей, и добиваться хорошего результата. Больные не должны длительно находиться в стационаре. Больные после лечения должны быть реабилитированы в медицинском смысле очень быстро и надежно. Чтобы после периода реабилитации он мог, скажем, или заниматься трудовой деятельностью, или полностью себя обслужить, если это человек уже пожилой, пенсионер. Так же представляет большой интерес тема спортивной травмы, которая у нас, я бы сказал, находится в зачаточном виде. К сожалению, многие наши профессиональные спортсмены уезжают лечиться за рубеж.
— С чем это связано?
— В первую очередь это связано с низким уровнем развития спортивной медицины в нашей стране. Зарубежная спортивная медицина давно начала успешно развиваться. У нас есть несколько спортивных диспансеров, где работают большие энтузиасты своего дела, но в полном объеме решить данную проблему они не в силах. И второе, это реабилитация. В России реабилитацию проводят пациентам с хроническими заболеваниями в поликлиниках, диспансерах. Послеоперационных больных мы реабилитируем на хирургической койке. Больной лежит в больнице, его прооперировали, и потом он начинает заниматься реабилитацией на этой же хирургической койке. Реабилитируется, скажем, две-три недели. Хотя это нерационально, нелогично, потому что деньги на реабилитацию тратятся намного меньшие. И получается, что на дорогой хирургической койке занимаются реабилитацией, другими словами, занимаются тем, чем не должны заниматься. И занимаются этим врачи — хирурги, задачей которых является выполнение операций. А за рубежом есть центры реабилитации, где есть бассейны, где есть ванны специальные, воздушные ванны, ножные ванны, есть механотерапия, приборы механотерапии, то есть все, что необходимо для полной реабилитации. Там есть инструкторы, которые занимаются с каждым больным по несколько часов в день. Вот такая картина со спортивной травмой существует сегодня в нашей стране. На недавно прошедшей Коллегии Департамента здравоохранения г.Москвы рассматривался вопрос о развитии реабилитационной службы в столице. Определены основные цели, поставлены конкретные задачи, назначены ответственные лица за реализацию данных задач. Верю, что изменения в этом вопросе должны произойти в ближайшее время.